Начиналось всё довольно мирно. Нет, конечно, родители детей редко понимают в их любимых актёрах, обуви и (особенно) еде. А меня (как и многих других) с детства раздражал конформизм. Пока детство заканчивалось, конформизм поменял формы. Долее не культура является конформизмом, теперь стадом кричат, что «все прутся, прутся», действительно считая, что куда-то прутся. Кока-кола, руки-вверх и барт-симпсоны реют над нами. Масс-культура (культура ли?) в самом, как говорил Карлсон, расцвете сил.
С огорчением вынужден признать, что такое положение вещей раздражает куда больше прежнего. «Переться» стадом (мне и многим) неинтересно; андеграунд с советских времён трансформировался, но остался и продолжает существовать, вплотную, впрочем примыкая с on-the-граундом (не раз мы наблюдали, как человек, достигший больших андеграундных высот, постепенно переходил в лагерь идеологического, казалось бы, противника)… И сие подземелье становится домом поневоле.
Послушав за последние лет 15 все без исключения музыкальные жанры (от «Ласкового мая» до «Алисы» и «Круиза», от MC Hammer до Clawfinger и Rage Against The Machine, от Einsturzende Neubauten до Nine Inch Nails и Skinny Puppy, от Kiss и Metallica до Sepultura и Deicide, от Kraftwerk до Pink Floyd, от Баха и Генделя до Губайдуллиной и Шнитке), постепенно начали вырисовываться мичуринские наклонности. Это и естественное (для некоторых, впрочем, неестественное) стремление к экстраординарности, и желание воплотить лучшее из ординарности. Так постепенно зародилась идея сотворить некий экстракт, синтезировать то, что столь долго мешало нормальному самочувствию моих родителей.
Любой музыкальный жанр в отдельности — это полнокровное искусство. И синтез жанров должен бы соответственно быть «искусством в квадрате».
Музыка, построенная на контрасте тем, психологически затрагивает глубже, нежели каждая тема в отдельности. Драматический психологизм контраста смывает «реакцию торможения» чувств, заставляя чувствовать, вопрошая, что, собственно, смена тем выражает. Композиторы всегда старались замешать в музыку побольше экспрессии, и тем, кого мы сейчас считаем лучшими, удавалось это уместнее всего. На мой взгляд, со времён первых классиков развитие каждого музыкального жанра в сторону более динамичного, экспрессивного, приводила, в конце концов, к его перерождению в уже новый жанр, к сожалению, в последние десятилетия, ценой утрирования его мелодической и ритмической составляющих. И появление многих современных «мутаций» музыки являют собой вопиющий «чёрный квадрат» (вроде пьесы «4:33» Джона М. Кейджа), представляя собою, критическую, что ли, точку между смыслом и бессмыслицей, модернизмом и постмодернизмом, творчеством и формализацией, между примитивизмом как пародией на творчество и естественной переоценкой духовной составляющей творчества. Я далёк от того, чтобы отказывать даже этим жанрам в праве на существование, но всё, лишённое Божественной Искры, должно (как любят говорить некоторые) умереть. Ведь ставились когда-то эксперименты (в 1960-70-х годах), в которых компьютер учили сочинять музыку, кто ж об этом сейчас помнит? Жанр музыки, сочинённой компьютером, умер, не родившись. Современная музыка вообще находится в похожем положении. Кроме того, она переоценивает энергетическую составляющую композиции, оставляя без внимания все прочие.
Возникает закономерная мысль: если столь выразителен контраст тем, насколько же более трогателен должен быть контраст стилей!
Красота, — вот, на мой взгляд, Богиня любого творения. Красота бывает и в веселии, и в трагизме, и в полноцветии, и в примитивизме, и в силе, и в бессилии… Казалось бы, нет единого критерия оценки красивости того или иного творческого воплощения, тем не менее, почитают же Баха, Гайдна, Чайковского эстетическими эталонами. Красота всегда проистекает из Искренности, Искренность из Любви, Любовь… на эту тему около пары десятков веков назад было уже очень хорошо сказано. Интересующийся всегда может обратиться к соответствующей литературе.
Не судите строго за столь высокопарный стиль. «Поэт сочиняет идеальные послания идеальной нимфе, дабы промерить лотом поэтического высказывания глубину собственной аффектации» (Умберто Эко, «Остров накануне», гл. 8).
Выпущенный Радиолярией акустический альбом «Ars Nova» не претендует на новизну в музыке, оставляя, впрочем, право на оригинальность в экспрессии. Мрачность воплощения, хоть и не оригинальна, на наш взгляд, удачно выражает наше отношение к тому, что нас окружает:
…Белые стаи плывут в облаках
Смрада дыханий и тают вдали…
«Мрачный оптимизм», если такой бывает, много жизнеспособнее любимого «всё будет хорошо»:
…Мы не знаем, а, не зная, врём,
Продолжая о себе скорбеть.
В бездну лжи уходят день за днём:
Ложь от сердца — это сердца смерть.
«Лирика отчаяния», в свою очередь, часто искренней, чем «я без тебя не могу, я без тебя не хочу»:
И я останусь с тобой, пусть мимо мчат поезда,
Я останусь на этой платформе любви,
Я останусь с тобой, Голубая Звезда,
Может, это безумство, но это в крови!
Порочные наклонности со временем переросли в барочные; «новое барокко» витает в воздухе. Nightwish, Finntroll, Ambeon, Tristania занимаются селекцией каждый в своей сфере. Классическое образование пустило корни и у нас, и вместе с Игорем мы наконец-то решили всерьёз объединить свои террористические наклонности. Первые результаты невозможно было представить на суд широкой публики, поскольку ни идея, ни воплощение нас так и не устроили, как мы ни старались себя убедить. Но постепенное приобретение опыта, вкупе с занятиями академическим вокалом и прочей дрессировкой, позволили-таки записать нам что-то, что, на наш взгляд, могло бы послужить хоть каким-то выражением идеи «нового барокко». Радиолярия записала синглы «Абелона» и пару «Штормовое предупреждение»-«Ураган».
…Я вижу деревья, их вырвало с корнем,
Они ушли в Космос, в чёрную даль.
Огонь не оставил ни листья, ни остовы,
Осталось лишь небо, как горный хрусталь.
Сии довольно шумные результаты творческих усилий знаменуют начало очередного витка «поиска правды» (он же, пожалуй, spiritual quest) под знаменем Радиолярии.
Дмитрий Канн. 8 февраля 2002 г.