Before It’s Too Late

(посвящение Александру Башлачёву)

Em

Я не люблю святых – я им помочь не в силах,

C

И помощи себе у них я не прошу.

Am

В медалях тонет грудь, ну а земля в могилах,

C B

Их святость мне кричит: «За душу задушу!»

Удар, ещё удар, пожар воспоминаний

Явь, как бумагу, жжёт и разгоняет сон.

Забор высоких лбов с «колючкой» предписаний.

Как хлеб один для всех, один на всех закон.

Развенчанные дни, растерзанные крылья.

Наука о любви — оптический обман,

Отчаянный прыжок и слёзы от бессилья.

За правду гонорар из ссадин и из ран.

Несётся слов поток и подмывает берег,

Где красная трава, да в белом палачи,

Где пропившим кресты, продавшим совесть верят,

Где пьедестал, как дыба, а плети — как лучи,

И с колоколен звон, как грохот канонады.

Взрывается металл отчаянной мольбой.

Костлявой пятернёй парады и награды

Вершит и дарит смерть, представившись судьбой.

А на Руси всегда хватало непокорных,

Не помнящих себя, хмельных и гордых, злых.

На карту ставить жизнь под камни слов отборных —

В привычке и в крови, и на роду у них.

Свинец, как воду, пьют не знающие броду.

За веру, за любовь, за прозу и стихи,

За то, что вопреки они полезли в воду

И смыли в ней свои и общие грехи.

И им плевать на страх, на стужу и доносы.

Огонь не потушить — горит ещё сильней.

Российская беда: дела, потом вопросы,

Бескрайний лес крестов и слёзы матерей.

И кто-то правит бал, а кто-то ими правит,

Правителей всегда хватало на Руси.

Колонны эпитафий нам святость их поставит,

Да горсть сырой земли, а больше не проси.

Я не люблю святых, блаженства и покоя,

Румяной доброты и лживости ночей.

Дай, Господи, нам сил, чтоб выдержать такое,

Не замарав персты, не отемнив очей,

Em

В груди огонь сберечь и не переломиться,

C

Как ветка на ветру, не высохнуть листом.

Am

Чем кровь и слёзы лить, так лучше уж креститься,

C C/B B Em

Пока ещё не поздно... Пока не грянул гром.