I’ll Light a Candle

Am F Am F

То ли сон наяву, то ли просто во сне

Я скачу на приземистом чёрном коне

По оврагам, где пахнет болотным сырцом,

По жнивьям, по замётам, бью ветер лицом.

Ох, как быстро несётся мой злобный киргиз,

По лесам, по полям, не скатиться бы вниз,

Он несёт над церквями, не хочет спуститься,

Видно так, без церквей, мне придётся молиться.

И пронёс меня «бес» мой по всей поднебесной,

Видел лики святых я с улыбкой чудесной,

Видел лица убийц и они всё беспечней,

Да у смерти лицо-то куда человечней!

И от края до края, и от ада до рая,

Полем волчьего воя да вороньего грая,

До последней черты от начала начал,

Куда даже Макар телят не гонял.

По этапу дорог, до крови стёртых ног,

Где за каждое слово стреляют в висок,

По гниющим стигматам распятых болот,

За слепым командиром неназванных рот.

Вдоль упавших заборов и брошенных сёл

Я за ним вслед иду. Как осиновый кол

Он сжимает свой посох, целует губами,

И как кости хрустят ветки под сапогами.

Петли жалобно воют марш похорон,

Хаты — ветхие идолы мрачных времён —

Смотрят злобно нам вслед и глаза их пусты,

Там, где люди, они видят только кресты.

Их глаза отражали и красных, и белых,

Их зрачки дребезжали от залпов расстрелов,

Перед ними не раз проходили колонны

То ли пеших теней, то ли призраков конных.

Хороводы нагаек, пожары станиц,

Алым заревом роспись на сносках страниц,

Зачеркнула двуглавую хищную птицу,

Ах, как хочет история вновь повториться!

Снова бойня и кровь, пустотою глазниц

Они видят оркестры озлобленных лиц.

В унисон автоматам снаряды звучат,

Почерневшие трубы, как вдовы, молчат.

Снова хаты горят и неубранный хлеб.

Здесь как камни стоят, кто от крови ослеп.

Это твой легион и твой призрачный мир,

Ты всегда их бессменный слепой командир.

Сколько их по земле бродит или стоит,

Кто же их амнистирует, благословит,

Кто поставит за них свечку под образа,

чьи глаза переполнит благая слеза?

Кто помолит за них в час урочный войны,

Их так много — убитых за гордость страны,

Их так много — замученных чьей-то войной,

Укрощенных петлёй, не нашедших покой.

То ли сон наяву, то ли просто во сне

Я лечу на пронзительно белом коне,

За спиною моей догорает закат,

Обернуться боюсь — вдруг они там стоят.

Ты неси меня, конь мой, туда, где рассвет,

По-над пропастью лжи зачарованных лет,

Над удушьем трясин, испаряющих страх,

По созвездиям грёз, оживляющих прах.

Да над храмом спустись, постою, помолчу,

Поклонюсь до земли, да поставлю свечу

За умытую кровью, врагами проклятую,

За Россию мою, без вины виноватую,

Без вины виноватую,

Без вины виноватую.